Акция№3.

Предпочтительный пол - Ж
Католичка рьяная и упорная в своих стремлениях.
Свойства характера:
довольно вредная
религиозная
эмоциональная
упорная
доводит начатое до конца
актриса
смотрит на многих сверху вниз кроме Франции
хочет получить независимость, но не хочет воевать со сводным ст. братом Испанией
по отцу Арагону имеет брата - Ю. Италия

Сам пост:

Мягкое осеннее солнце клонилось к горизонту, освещая золотистым сиянием причудливые творения Антонио Гауди, современные здания, улочки готического квартала, порт с множеством кораблей. Туристы недовольно щурятся, и, поправив сумки на плече, упрямо шагают дальше, сверяясь с картой города. Местные – барселонцы – довольно наблюдают за ними с чувством некоторого превосходства.

Среди толпы возле церкви Святого Семейства двое молодых людей – парень и девушка - что-то очень бурно обсуждали, совершенно не стесняясь людей вокруг. И, наверняка, большинство из интуристов подумали что-то вроде: «Ох уж эти испанцы!».

Вот только скажи кто-нибудь эти слова девушке в лицо, на них бы обрушился гнев молодой… каталонки. Только в данном случае, к счастью, большинство туристов просто бы не поняло испанку-каталонку, да и она их бы тоже вряд ли поняла. Впрочем, увлечённость, с которой девушка что-то доказывала парню, автоматически исключала возможность подобного инцидента. Так что туристы продолжали наслаждаться приятными лучами заходящего барселонского солнца и созерцать недостроенную, но от этого не менее прекрасную церковь. А двое молодых людей продолжали горячо спорить, размахивая руками.

Правда, «молодые люди» были вовсе не молодыми, и даже не людьми… и нет, не инопланетянами, уфологи, я вас расстрою. Это были страны. Не надо пытаться разгадать сей парадокс – бесполезно, постарайтесь принять этот факт, как должное, и не пытаться добраться до сути. Тем более, я думаю, вам будет интересно, о чём же горячо спорят, как вы уже могли понять, Каталония и Испания.

  - Мучить и убивать быков ради развлечения – варварство, пережиток прошлого! Неужели ты думаешь, что я буду терпеть это на своей территории? Если да, то ты глубоко ошибаешься. Сегодня последняя коррида в Барселоне, и, чёрт возьми, я горжусь тем, что моя страна смогла запретить это отвратительное в своей жестокости действо! Знал бы ты, чего мне стоило это достичь! Но я, рано или поздно, всё равно всегда добиваюсь своего! – девушка бесцеремонно ткнула в плечо собеседника указательным пальцем.

  - Это традиция! Она существует уже много веков! И отказываться ради неё в угоду новомодных течений глупо, а в нынешнее время - просто непозволительная роскошь! Ты хоть понимаешь, чем грозит эта реформа? Это сотни людей – между прочим, твоих людей - останутся без работы. Что ты с ними собираешься делать? Наша экономика сейчас ещё слаба, и ты это знаешь не хуже меня. А как же туристы, которые едут к нам ради корриды? Признай, твоя экономика зависима от туризма и спад приезда отдыхающих не пойдет тебе на пользу.

  - Ой, и с каких это пор тебя стали интересовать вопросы экономики? – в голосе каталонки был слышен явный сарказм. – Тебя же это не интересует. Или тебя заботит именно моя экономика? Уж за неё можешь не волноваться! Я-то лучше тебя в этом разбираюсь. И если я приняла решение отменить корриду, то готова к последствиям такого решения. А если ты думаешь, что туристы едут ко мне ради этого варварского представления, то ты глубоко ошибаешься.

  - Монсеррат, - голос испанца из яркого и непринужденного вдруг становится серьёзным, - этими сказками про защиту бедных беззащитных быков можешь кормить общественность, а со мной не пройдёт. Я тебя хорошо знаю. Слишком долго мы жили с тобой бок о бок, чтобы не я не мог разобрать, когда ты говоришь искренне, а когда – нагло играешь на публику, пользуясь актёрским талантом.

  - Значит, ты мне не веришь? Значит, мне абсолютно плевать на быков? - в голосе Монсеррат возмущение, а глаза - хитро прищурены.

  - Я не говорил, что тебе нет дела до быков! – испанец снова становится похож на мальчишку. В его интонации мелькает тепло.

  - Нет, говорил!

  - Да не говорил я такого!

  - Если даже и не говорил, то думал! И мне интересно, что же я такого скрываю за «этими сказками», - передразнила девушка испанца.

  - Ты прекрасно знаешь.

  - О, конечно, я знаю, но мне интересно послушать твою точку зрения. Обычно я узнаю много нового о своих побуждениях, так что давай, валяй, я вся внимание.

  - Издеваешься, да? Тебе только повод дай. А я, между прочим, души в тебе не чаю! И ты даже не представляешь, как мне больно от всех твоих попыток добиться независимости. Думаешь, я не понял, что лично для тебя отказ от корриды – это, прежде всего, отказ от испанской традиции – моей традиции? Будто бы со мной тебе живётся плохо. Для тебя отказ от всего испанского стал в последние годы своеобразной манией. Монсе, почему? Откуда у тебя такое желание насолить мне? Что я тебе такого сделал? – во взгляде Каррьедо чувствовалось некоторое раздражение вперемежку с обидой.

  - Почему? И ты ещё спрашиваешь почему! Разве не ты притеснял каталонцев? Разве не ты пытался разрушить самосознание моего народа? Тебя что-то никогда не интересовало, как больно и противно было мне, когда Каталония была просто твоей провинцией, не имеющей никаких прав, когда разрушалась моя культура! Но я не хочу воевать с тобой, - каталонка обхватила ладонями предплечья парня и потянулась к его уху, чтобы он мог расслышать её шёпот в толпе людей. - Слишком устала. Прошли те времена, когда я пыталась добиться свободы всеми способами. Я не хочу, чтобы кровь моего народа проливалась ради независимости. Её можно добиться без войн, без революций. Пусть это заведомо дольше, но так правильнее, человечнее. Я не хочу видеть, как ты страдаешь. Мне твои страдания не приносят ни капли удовлетворения. Если тебе кажется, что ради независимости я по головам пройду, то ты неправ. Но пусть ты мне дорог, Антонио, я хочу свободы, и с этим уже ничего не поделаешь.

Они вполне могли стоять так посреди улицы еще очень долго, не обращая внимания на недоброжелательные взгляды, а иногда и слова прохожих. Могли бы, если бы не появились двое мужчин в костюмах, тихо сообщивших (а скорее напомнивших) Антонио о самолете Барселона-Мадрид.

Сухо попрощавшись с Испанией, Каталония направилась в сторону величественной церкви Святого Семейства. Её причудливые башни возвышаются над городом, словно песочные башенки на морском берегу, так и не достроенные непоседливыми детьми.

Лёгкий ветерок Средиземного моря развевал тёмно-каштановые волосы Каталонии. Ее лицо словно высечено из камня искусным мастером: тонкие прямые черты, небольшой чуть вздёрнутый нос, немного по-детски пухленькие губы. Глаза имеют нечто общее с лисичьими – такие же выразительные, с хитрецой, немного прищуренные, но при этом не кажутся узкими. Цвет радужки одни, не задумываясь, называли драгоценно-изумрудным, другие - сравнивали с листвой в кажущихся бескрайними лесах. Загорелую Монсеррат нельзя было назвать худышкой, но сочетание пропорций тела создавало ощущение некой хрупкости, однако, обманчивое. Девушка одета в белоснежную рубашку с закатанными до локтей рукавами, легкие бежевые брюки и сандалии. На шее поблескивает серебряный крестик.

«Эта церковь…», - Каталония остановилась около собора, подняв взгляд вверх, - «Антони, ты говорил, что строишь её во имя искупления грехов Барселоны. Мне в некоторой степени жаль, что тебе не достроить этот маяк чистой веры посреди греховной реальности. Но с другой стороны - я благодарна Богу за данную мне возможность достроить его. Антони, своими творениями ты прославил Барселону, сделал этот город уникальным, неповторимым, волшебным. О тебе часто говорили как о человеке нелюдимом, высокомерном и безумно странном. Но что они знали о тебе?! Разве видели они тебя при общении с немногочисленными близкими друзьями? Разве они знали, что твоё высокомерие (как и моё, если быть откровенной до конца) - это лишь щит, за которым приходиться прятать свою ранимость, чтобы тебя не могли растоптать другие? И даже если они знали это, то хотели ли понять? А если хотели, то поняли ли? Приняли ли? За грехи свои мы в ответе только перед Богом, и нет более строгого, но справедливого судьи… Антони, скажи, ведь правда, вся эта мирская суета лишь отвлекает от больших деяний? И ты не отвлекался на неё. Творил во имя Родины, во имя Бога. Твоя вера в Бога была настолько непоколебима, сильна и удивительна в то ужасное безбожное время… В те тяжёлые для всей Каталонии минуты, когда я, кажется, теряла всякую надежду, твоя вера помогала мне поддержать мою собственную.

Вера в Бога… как часто именно она помогала мне, поддерживала мой народ... Бог не оставлял нас даже в самые трудные минуты, пусть я сгоряча и могла подумать обратное. Он всегда давал нам маленький лучик надежды, нужно было только разглядеть его в бескрайней тьме отчаянья. И когда Франко полностью запретил каталонский язык, единственным местом во всей Испании, где родная речь звучала вне зависимости от указа этого диктатора, был монастырь Монсеррат. Разве это не есть доказательство того, что Господь детей своих не оставит? А испытания, что выпали на нашу долю… так без этого - какая жизнь была б?

Антони, помнишь ту «трагическую неделю», когда люди с неистовой силой принялись громить всякий оплот веры, обличённый в монастыри и церкви? Из меня будто выкачивали силы, я будто во всём этом неистовстве теряла частички себя, медленно и очень болезненно. И только благодаря Божьей милости погибло не так уж много священников. А ты, словно и не боялся гнева толпы, ходил к своему главному творению, оплоту твоей неколебимой веры и безграничной фантазии. И тогда твоя сильная рука, тёплая улыбка, взгляд, полный нежного обожания и светлой любви, не дали мне упасть, помогли мне держаться. А потом, когда тебя уже не стало, когда времена для Каталонии настали поистине ужасные, я вспоминала тебя, твою неизменную поддержку, твои слова, сказанные мне, когда я была в отчаянии.

  - Всё пройдёт. Всё будет хорошо, ты только немножечко потерпи, - эти слова не раз давали силы для дальнейшей борьбы за свободу.

Антони, я благодарна Господу за то, что он подарил мне такого сына Отечества. И мне до сих пор кажется, что стоит только закрыть глаза, прислушаться к собственным ощущениям, как ты оказываешься рядом, и даже такого нематериального присутствия мне хватает, чтобы понять – я не одна. И испытания, выпавшие на долю моей страны, казались не столь непреодолимыми.

Я, признаюсь честно, смотрю на большинство людей свысока. Разве что кроме тебя, Антони, да и, наверное,… Франциска. Хотя… как мне вообще на него смотреть, как мне относиться к нему? И вроде бы есть за что ненавидеть, за что презирать, но в тоже время… что-то мешает мне это сделать. И, честно говоря, я сама до конца так и не разобралась, почему после всех тех войн мы не держим друг на друга зла. Я ведь ничего не забыла. И того, как после ухода из общего дома он пытался вернуть меня обратно, и того, как после объединения с Каррьедо я с упорством вьючного животного пыталась отобрать его земли. Конечно, никогда не забуду ни войны в середине семнадцатого века, после которой мои земли никогда больше не были вместе. Ни одиннадцатое сентября, когда я проиграла битву при Барселоне. Из-за этого поражения я больше двух с половиной веков была всего лишь провинцией Испании. Именно тогда мне пришлось расстаться со своим братиком по отцу Арагону, Ловино. Знаешь, каково это сидеть в небольшой комнатке с родным человеком, когда ты понимаешь, что вас сейчас разлучат, знаешь, что теперь у вас будут разные дороги, и что ты ничего не можешь изменить? Когда тишина пронизывает каждую клеточку, разрушая тебя изнутри, выбивая из тебя последние крупицы надежды. Когда ожидание становиться настолько мучительным, что уже не хватает сил ни кричать, ни бороться. Это больно. Даже несмотря на то, что мы с братом были не так уж близки. Вроде бы жили не один год вместе, но… что-то нас разделяло. И при этом всё равно было больно. Мне не забыть ни наполеоновских войск, которые варварски пытались уничтожить памятники моей культуры, моего прошлого. И после этого я Франциска не ненавижу… Вот и как меня можно понять?

Сколько себя помню, так почти всегда и при всех носила маски. Чтобы никто не видел меня настоящую: такую непонятную, противоречивую, странную, ранимую. И я не знаю ни одного успешного человека, который не умеет меняться в зависимости от людей, ситуации. А потому что иначе нельзя, не получается. А как иначе, если все вокруг то невзначай, то специально пытаются сделать больно, ударить в самое сердце? Вот и приходится играть на людях, оттачивать мастерство в ношении масок и учиться разбираться в людях, потому что всё равно человеку необходимо, как воздух, раскрывать свою душу перед кем-то другим. Видимо, Бог предусмотрел этот механизм для того, чтобы люди окончательно не замыкались в себе. Только бы научиться разбираться в людях, чтобы потом не ошибиться, чтобы не было мучительно больно и не захотелось скрыться внутри себя. Хотя… можно ли прожить без таких ошибок? И если можно, то будет ли такая жизнь полноценной?».

На востоке уже начали загораться крошечные газовые огоньки, называемые звёздами, а на западе от скрывшегося за горизонтом Солнца ещё осталась небольшая полоска света, и в этом сиянии город словно светился изнутри. Несмотря на поздний час, Барселона, кажется, наоборот, только просыпается, представая перед своими жителями и приезжими в ещё более прекрасном виде. Многочисленная подсветка дарит городу особое, почти мистическое очарование. А Барселона словно никогда не устаёт. Этот город будто живой, неспящий, неустанно бурлящий организм.

И в бесконечной толпе одиноко шла страна Каталония, думая о чём-то своём…

____________________________________________
Историческое обоснование:
- время действий - 25 сентября 2011 года. 28 июля того же года был принят закон о запрете корриды на территории Каталонии, закон вступил в свои права с 1 января нынешнего года;

- Антони - да, это тот самый Антонио Гауди, а Антони, потому что на каталонском его имя пишется Antoni, а привычное Антонио - это испанский вариант, но так как Гауди был известен тем, что очень любил Каталонию и был истинным патриотом своей Родины, то не вижу ничего удивительного, чтобы Каталония называла его по каталонскому варианту имени;

- "трагическая неделя" - восстание в Барселоне, начавшееся в четыре утра 27 июля 1909 года, были разрушены двенадцать церквей и сорок принадлежащих Церкви зданий, но несмотря на то, что восстание несло ярко выраженную направленность против Церкви (рабочий класс, который и поднял восстание, ненавидел Церковь, так как она была в тесном сотрудничестве с богатой буржуазией, к тому же Церковь не особо заботилась о положение рабочих и о их нравственном воспитание), просто невероятно, что погибло всего три священника;

- во время правления Франко монастырь Монсеррат был единственным, где службы велись на каталонском языке;

- "с упорством вьючного животного пыталась отобрать твои земли" - здесь имеется ввиду король Фердинанд II Арагонский (в состав Арагонского королевство Каталония входила как автономия, сохраняя свои органы власти, деньги, язык, и Каталония имела куда более сильную развитую экономику, чем сам Арагон), который очень не любил Францию и придумывал множество способов, чтобы оттяпать часть французских земель себе (что ему удавалось);

- "я никогда не забуду войны в середине семнадцатого века" - здесь имелась ввиду события периода "Войны Жнецов" (1640-1652), которая началась в следствие того, что испанские гарнизоны заняли территории Руссильона (сев. Каталония), испанские войска занялись грабежом местных жителей, которые не стали терпеть и подняли восстание. Сев. Каталония впоследствии перешла во владения Франции по условию Пиренейского мирного договора в 1659г.;

- "ни одиннадцатое сентября" - 11 сентября 1714г., Битва при Барселоне, ознаменовалась полным поражением каталонцев в борьбе с испанскими и французскими войсками (испанцы были на стороне французского монарха, в то время как каталонцы поддержали австрийского, но даже когда он отказался на притязания за испанский престол, каталонцы продолжали борьбу, но уже за свою полную независимость, чего они, как известно, не добились), 11 сен. ныне считается Национальным Днём Каталонии.

Персональный блок
1) Как вы нас нашли? Укажите форум/сайт по возможности
Через ролевую http://het.mybb.ru/ .

2) Ваш игровой опыт
Мизерный. До этого всего одна ролевая (зато фанфики и публицистику пишу два года).

3) Связь с вами (VK, ICQ,  если первых двух нет, то SKYPE)
renz11111 (в скайпе меня проще найти, только если захотите добавиться пишите кто и откуда).

4) Копируя эту строчку, я гарантирую, что мной прочитаны правила (концепция), что я готов к игре, обязуюсь вести себя достойно во флуде (не разводить излишний яой, троллить только по-дружески, не оскорблять участников и их мнения) и стараться не задерживать посты. (выделить подчеркиванием)

5) Ваш возраст (можно указать либо школьный, либо институт, если это не хочется разглашать)
Старшая школа.

6) Ваш психологический тип (холерик/сангвиник/флегматик/меланхолик, соционика или психософия) (НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО)

Флегматик, чистый флегматик, возможны проявление некоторой меланхолии (иногда просыпается холерик, но я его прячу и его ещё никто не видел).